«Я свободно представляю первого человека, преодолевшего земное притяжение и полетевшего в межпланетное пространство. И я могу без труда обрисовать его. Он русский, гражданин Советского Союза, по профессии, скорее всего, летчик. У него отвага умная, лишенная духовного безрассудства. Представляю его открытое русское лицо, голубые глаза сокола», — эти строки Константин Циолковский написал в 1935 году, за двадцать шесть лет до полета Юрия Гагарина!

11 апреля 1961 года в дневнике помощника главкома Военно-воздушных сил Николая Каманина появилась запись: «Завтра совершится величайший подвиг. И совершит этот подвиг скромный советский человек в форме старшего лейтенанта ВВС — Гагарин Юрий Алексеевич. Его имя уже никогда не забудет человечество».

Перед шагом в неведомое первый космонавт оставил письмо жене Валентине: «В технику я верю полностью. Она подвести не должна. Но бывает ведь, что на ровном месте человек падает и ломает себе шею. Здесь тоже может что-нибудь случиться». Она прочитает эти строки только через семь лет, уже после гибели мужа.

Тот полет — 108 всколыхнувших мир минут, стремительное движение вокруг планеты на высоте 302 км — изучен посекундно. Чуть менее подробно — приземление в Саратовской области, когда колхозники поначалу приняли Гагарина то ли за шпиона, то ли за инопланетянина.

Не все шло гладко. Больше всего конструкторы боялись за первые 20 секунд взлета. В случае беды парашют не сработал бы, а другой системы аварийного спасения тогда еще не было. Поэтому на стартовой площадке натянули огромную упругую сетку из нержавейки, на которую должен был спрыгнуть Гагарин, если бы старт не задался.

В полете нештатных ситуаций тоже хватало: неидеально сработали тормозные двигатели, корабль раскручивало вдоль собственной оси. При таких обстоятельствах первый космонавт должен был закрыть иллюминаторы, но он этого не сделал — слишком велик был интерес к тому, что виднелось за бортом. Зажмуриваясь от солнца, он старался все зафиксировать, запомнить, чтобы рассказать потом ученым в устных и письменных отчетах.

Но самым трудным (как и почти во всех последующих полетах) оказался спуск. Это уже потом стало известно, что от трения обшивки корабля об атмосферу его поверхность начинает пылать. Увидевший в иллюминаторе огонь Гагарин готовился к худшему. Радиосвязь работала, и он обратился к Земле, к своим: «Я горю. Прощайте, товарищи!» — мужество и выдержку, однако, сохранил… Тем радостнее было приземление на берегу Волги. Такое, в буквальном смысле неземное, счастье, светившееся в его глазах, он испытал первым среди людей.

Врачи опасались за его психику: они изначально полагали, что «чернота» и одиночество безжизненного пространства способны свести с ума даже столь замечательного молодого человека, как Юрий Гагарин. К счастью, те страхи не оправдались. Полет проходил в автоматическом режиме, в ручной корабль можно было перевести, набрав специальный код. Словом, советские инженеры 60 лет назад творили настоящие чудеса, а первый космонавт «разочаровал» всех пессимистов. Он не только успешно прошел испытания скоростью, высотой, невесомостью, но и не поддался соблазнам невиданной славы, оставался самим собой даже тогда, когда «на руках весь мир его носил», подтвердив правильность выбора тех, кто направил его к звездам.